Наука не способна вытеснить религию
В человеческом разуме нет специального отдела для религии. Она является побочным продуктом различных когнитивных систем, развившимся по иным причинам.
Целый ряд любопытных результатов получен после исследования когнитивных основ религии. Их в журнале «NewScientist» обобщил директор Центра разума, мозга и культуры Университета Эмори, что в США, - Роберт Макколи. Он является автором нового издания «Почему религия естественна, а наука нет».
Еще в раннем возрасте человек сталкивается с фундаментальными проблемами, которые нужно решить просто для того, чтобы затем можно было жить. К таким вопросам относится различие между субъектами действия и простыми неодушевленными предметами. Последние мы принимаем, как они есть. А в первые внимательно всматриваемся: учимся анализировать речь, распознавать лица и видеть тонкости, по которым потом судим об истинных намерениях человека. Данной системой дети владеют уже к 6–7 годам. Аналогичные когнитивные системы появляются естественно, без каких-нибудь особенных усилий ребёнка - в процессе нормального когнитивного развития. Образование, язык, культура могут влиять на формирование таких систем, при этом они зарождаются у любого без нужды в ходе специального обучения.Психолог Даниэль Канеман — лауреат Нобелевской премии — назвал естественные зрелые системы (maturationally natural systems) быстрыми: они работают без усилий, автоматически. Поэтому они легко воспринимают ложные срабатывания. Так, система для выявления человеческих форм вынуждает нас видеть в облаках лица, а деятельность «устройств нахождения субъекта» заставляет разговаривать нас с автомобилями и компьютерами. Эти автоматизированные быстрые системы делают людей восприимчивыми и к религии. Человек с готовностью проглатывает и переваривает религиозные истории так же, как лягушка захватает маленький шарик, принимая его за комара.
Успешные религии обладают огромным опытом манипулирования этой человеческой особенностью. За субъекты действия мы принимаем сверхъестественные существа. Священные объекты и пространства отделяют профанное от сакрального. А по сути — простой неодушевлённый предмет от субъекта действия. Вся человеческая история – это пример того, как подобные элементы повторяются в религиозных системах. Иногда зарождаются новые религии, однако и они имеют те же ингредиенты — ритуалы, мифы, вера в сверхъестественные субъекты, священные места и т. д. Это всё — элементы, свойственные народной религии. Поверх них накладываются, по выражению Канемана, медленные формы мышления. Имеется в виду теология — сознательные размышления об истинности и смысле религиозных постулатов. Богословами придается интеллектуальный смысл таинственным элементам народной религии. В дискуссиях нередко присутствуют абстрактные формулировки, кои религиозные и политические власти наделяют доктринальным статусом.
Теология, в отличие от народной религии, допускает радикально нелогичные и весьма абстрактные заявления, которые понять чрезвычайно сложно. Как то: Бог един в трёх лицах. Или же: Святой Дух присутствует повсюду, хотя является бестелесной сущностью. А непорочное зачатие Иисуса! Это характерный элемент народной религии: говорится о бытовых вещах, в которых присутствует элемент необъяснимого чуда. И это воспринимается народной религией как догма, без каких-либо абстрактных умствований. Религиозным лидерам в итоге приходится усердствовать, чтобы народ запомнил богословские постулаты, кажущиеся ему лишними (создаются воскресные школы и инквизиции).
Труд этот довольно тяжек из-за постоянно вмешивающихся психических систем, которые лежат в основе народной религии. В подавляющем большинстве прихожане верят в «свои вещи» — совсем не те, которые внушают им с амвонов. Множество экспериментов показало, что теологическая доктрина хоть и признается людьми на словах, но в глубине души они отдают предпочтение народной религии. Бог для них — это некий Супермен, который всегда придет на помощь, а вовсе не вездесущий, всемогущий и всеведущий правитель Вселенной. Это подтверждает то, что для религии наука не представляет никакой угрозы — вопреки надеждам воинствующих атеистов и страхам верующих.
Первое – это то, что обе стороны недооценивают распространённость и силу естественных когнитивных систем. Идеи и религиозные практики появляются спонтанно и неизбежно. И выглядят они так, будто их породил здравый смысл — в отличие и от богословия, и от науки.
Второе - недооценка силы богословия, ведь породило его словоблудие, которое удобным образом способно объяснить абсолютно всё, что открывает наука. Ни Дарвин, ни Галилей, ни Коперник не смогли пошатнуть религиозную картину мира. Понадобилось лишь некоторое время, чтобы теологи нашли формулировки, после чего всё «пришло в свое русло».
Третье — и атеисты, и верующие недооценивают, сколько труда занимает наука. По сравнению с теологией, это намного более сложная вещь. Научные выводы порой выглядят нелогично и формулируются предельно малопонятным образом. Иногда наука обладает совершенно «эзотерическими» интересами. К тому же — это дорогостоящая социальная организация труда и передачи знаний, она сложна и обширна, из-за всего этого чрезвычайно хрупка в сравнении с религией.
Современная наука не может объяснить, что такое «гравитация»… И не только